Неточные совпадения
— В кого же дурной быть? А Семен рядчик на другой день вашего отъезда
пришел. Надо будет порядиться с ним, Константин Дмитрич, — сказал приказчик. — Я вам прежде докладывал про
машину.
Придя в комнату, Сережа, вместо того чтобы сесть за уроки, рассказал учителю свое предположение о том, что то, что принесли, должно быть
машина. — Как вы думаете? — спросил он.
Самгин решал вопрос: идти вперед или воротиться назад? Но тут из двери мастерской для починки швейных
машин вышел не торопясь высокий, лысоватый человек с угрюмым лицом, в синей грязноватой рубахе, в переднике; правую руку он держал в кармане, левой плотно притворил дверь и запер ее, точно выстрелив ключом. Самгин узнал и его, — этот
приходил к нему с девицей Муравьевой.
«Ночью писать, — думал Обломов, — когда же спать-то? А поди тысяч пять в год заработает! Это хлеб! Да писать-то все, тратить мысль, душу свою на мелочи, менять убеждения, торговать умом и воображением, насиловать свою натуру, волноваться, кипеть, гореть, не знать покоя и все куда-то двигаться… И все писать, все писать, как колесо, как
машина: пиши завтра, послезавтра; праздник
придет, лето настанет — а он все пиши? Когда же остановиться и отдохнуть? Несчастный!»
Старый органический синтез материальной, плотской жизни в
машине приходит к концу.
Однажды мне
пришла мысль записать речь Дерсу фонографом. Он вскоре понял, что от него требовалось, и произнес в трубку длинную сказку, которая заняла почти весь валик. Затем я переменил мембрану на воспроизводящую и завел
машину снова. Дерсу, услышав свою речь, переданную ему обратно
машиной, нисколько не удивился, ни один мускул на лице его не шевельнулся. Он внимательно прослушал конец и затем сказал...
Отвергнув индивидуалистический эмпиризм и старый рационализм, который видел в механизме познания копировальную
машину, Лосский должен неизбежно
прийти к утверждению универсальной чувственности и универсального Разума.
Когда Петр Елисеич
пришел в девять часов утра посмотреть фабрику, привычная работа кипела ключом. Ястребок встретил его в доменном корпусе и провел по остальным. В кричном уже шла работа, в кузнице, в слесарной, а в других только еще шуровали печи, смазывали
машины, чинили и поправляли. Под ногами уже хрустела фабричная «треска», то есть крупинки шлака и осыпавшееся с криц и полос железо — сор.
Я шел и торопился домой: слова Маслобоева слишком меня поразили. Мне бог знает что
приходило в голову… Как нарочно, дома меня ожидало одно происшествие, которое меня потрясло, как удар электрической
машины.
Вроде того, как если бы одни люди, чтобы освободить задержанную в реке воду, долго работая, прокопали бы уже всю канаву и им нужно бы было только открыть отверстие, чтобы вода сама устремилась и сделала остальное, и тут-то
пришли бы другие люди и стали бы советовать, что гораздо лучше, вместо того чтобы спускать воду, устроить над рекой такую
машину с черпаками, которые, вычерпывая воду с одной стороны, переливали бы ее с другой в тот же пруд.
Елене
пришло в голову, что не удар ли случился с Николя, и он лечится электричеством; но
машина, собственно, была куплена для больной бабушки Николя; когда же та умерла, то Николя
машину взял к себе для такого употребления: он угрозами и ласками зазывал в свой кабинет лакеев и горничных и упрашивал их дотронуться до
машины.
Я
пришел к той части
машины, где на отлогом деревянном скате скоплялись шлихи и золото. Два штейгера в серых пальто наблюдали за работой
машины; у стены, спрятавшись от дождя, сидел какой-то поденщик в одной рубахе и, вздрагивая всем телом, сосал коротенькую трубочку. Он постоянно сплевывал в сторону и сладко жмурил глаза.
Все равно мне осталось два слова.
Пришел я домой. Зоська, по обыкновению, на меня наскочила было с руганью, но мне — можете себе представить — все равно, точно
машине! И она вдруг притихла. Разделась молча и легла около меня и ко мне прижалась. И долгое время я чувствовал, как ее ресницы мне лицо щекотали.
Лухнов метал отчетливо, как
машина, изредка останавливаясь и неторопливо записывая или строго взглядывая сверх очков и слабым голосом говоря: «
пришлите».
— Пока охота да время — чего не гулять? Иное время
придёт — работать буду! Чью нынче засыплю? Домолоть попову рожь али что? Да насчёт круподёрной
машины надо бы похлопотать!
Гаврила Пантелеич. Убытков боюсь. Фабрика — такая
машина, что коли она в порядке, так барыш, а коли порядку нет, так она года в два все твое состояние съест. Так вот я затем в Москву-то поговорить с тобой.
Приходи вниз завтра пораньше, потолкуем, на чем-нибудь надо решить. Я думаю здесь Москве пожить: захвораешь, так дохтура близко; помолиться когда, так святыни много.
Платонов. Вы сами спросите, зачем беспокоить maman? Всё пропало! Жена ушла — и всё пропало, ничего не осталось! Прекрасная, как майский день, Софи — идеал, за которым не видно других идеалов! Без женщины мужчина — что без паров
машина! Пропала жизнь, улетучились пары! Всё пропало! И честь, и человеческое достоинство, и аристократизм, всё! Конец
пришел!
Пока кухарка не
приходила за лягушками, Гальвани продолжал показывать ученикам электрическую
машину и пускать искры.
— То-то и есть! Так как же вы хотите, чтобы я вам ответил, как, с позволения сказать, какой-нибудь оболтус, для вашего утешения:
придем, мол, в Кронштадт в такой-то день, в таком-то часу-с?.. Еще если бы у вас сильная
машина была да вы могли бы брать запас угля на большие переходы, ну тогда еще можно было бы примерно рассчитать-с, а ведь мы не под парами главным образом ходим, а под парусами-с.
Но и волос этих я лишился. Мы обещались на
Машины именины, первого апреля,
прийти к Плещеевым. Но у Юли было много уроков, а одного меня мама не пустила, — неудобно: мальчик один на именины к девочке!
Но в высылке этих
машин и инженера вышло какое-то qui pro quo: [Недоразумение (лат.).]
машины запоздали и
пришли очень поздно, а инженер упредил наши ожидания и приехал в Петербург раньше времени.
Юрка переходил от одной своей
машины к другой, а сам все поглядывал вправо. Там пять слесарей из механического цеха заменяли на соседней вальцовой
машине рифленый вал гладким. Юрка поглядывал и весь кипел. Подняли вал на блоке. Ушли курить. Час целый курили. Наконец
пришли двое. Поглядели на подвешенный вал, стали чесаться.
Пишет итальянское правительство, что и
машину и мастера они
пришлют с удовольствием.